Название этого романа  — «Капитальный ремонт» — отпугивает женщин. Но  поверьте, сударыни, — это вовсе не «производственный» роман о судоремонте. Это не о «железе», это о мужчинах, которые  живут в морском железе, воюют на нем и для которых береговой  мир, в омагниченной железом смерти среде, особо притягателен и дорог. И те из вас, кто доберутся до «любовной  линии» лейтенанта Ливитина и «мраморной красавицы» Ирины Александровны или до сердечных терзаний гардемарина Юрия Ливитина, будут вполне вознаграждены поэтикой вечного чувства.

     Впрочем, роман Соболева прежде всего о флоте. О российском императорском флоте, о его последних предгибельных годах, о его всегда скрытой от постороннего взгляда внутренней жизни, о его нравах, обычаях и традициях, о его духе, наконец.

     Удивительное дело,  взявшись за перо с целью развенчать старый царский флот и дать «рапорт Красному Балтфлоту», Соболев, вольно или невольно, пропел ему гимн, гимн «жрецам службы и моря» — русскому морскому офицерству. Да, он писал о флоте, который сам видел, к которому хоть и недолго, но был причастен собственной судьбой. Он писал  о флоте, в который был все еще по-юношески влюблен, не случайно с мальчишеских  лет выбрав Морской корпус. Именно эта любовь к кораблям, флотскому быту, укладу, обычаям, чем сразу напитывал своих питомцев Морской корпус, и уберегла Соболева от перехлестов «социального заказа», от публицистического карикатуризма: де, как плохо все было до 1917 года, и какое лучезарное будущее засияло после Великой Октябрьской… Впрочем, Соболев должен был держаться в русле идеологической концепции ведущего советского историка Покровского – и начинающий писатель не смел уклоняться от предписанного большевиками курса. Герои предреволюционного флота должны были быть готовыми к социальному перевороту, и в романе немало суждений на этот счет. Но все же «Капитальный ремонт» не об этом.

     Заслуга Соболева-мариниста — бесспорна  и важна в том, что своим романом он проложил  некий кабель-токопровод, один из немногих, связующих два корпуса русского морского офицерства с наследниками их кораблей и их долга перед страной в советском флоте. Как не рубили эти связи, как не сортировали – их, дореволюционных адмиралов ХХ века, («узаконен» был лишь один Степан Осипович Макаров) все же Соболев, пожалуй, первым сказал доброе слово и об адмирале Николае Оттовиче Эссене. Известно также, что и еще один «царский адмирал» — Адриан Иванович Непенин, официально заклейменный как «монархист и ярый  контрреволюционер», тоже должен был стать положительным героем «Капитального ремонта» в его дальнейшем продолжении. Однако роман так и остался незавершенным. На то есть свои причины, и они изучаются литературоведами. Здесь же скажем лишь о том, как сложились судьбы героев романа.

Все советские линкоры  по рождению были  кораблями «старорежимного происхождения»: бывшие «Гангут» и «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава».  Но вместе с их крепкой броней и мощными двенадцатидюймовками советский флот унаследовал и некоторых их бывших офицеров — мичманов, лейтенантов, кавторангов и каперангов.  Большая часть их со временем была удалена  от управления орудиями и механизмами и определена в военно-морские училища. В  военно-морскую академию. Вот там-то поседевшие лейтенанты Ливитины и кавторанги Греве вносили в умы и души будущих красных командиров неуловимые токи староофицерского лоска, манер, сознания, обычаев — всего того, что составляло алтарь ценностей и кодекс чести офицеров дореволюционного флота. Спросите стариков-адмиралов, кончавших   училища в двадцатых-тридцатых годах, кто запомнился им из преподавателей-наставников, и вы услышите имена бывших офицеров Белоброва, Шведе, Ждан-Пушкина, Гончарова, Степанова,  Шталя … Именно в те годы в советской  революционно-обличительной маринистике Новикова-Прибоя и Всеволода Вишневского возникла и «проза бывших морских офицеров». Это роман «Севастополь» Александра Малышкина, в дореволюционном прошлом прапорщика по адмиралтейству.  Это «Невидимый адмирал» писателя Сергея Абрамовича-Блэка, мичмана  из «черных гардемаринов» (приложение-псевдоним «Блэк», по-английски «черный», взято как раз в память черного гардемаринства»).  И «белый  гардемарин», то есть первородный, воспитанный в стенах старинного Морского корпуса, а не в примыкавших к нему отдельных гардемаринских классах, Сергей Колбасьев заявил о себе циклом  блестящих озорных повестей и рассказов. Но самый большой литературный успех выпал  все же на долю автора «Капитального ремонта». Мало сказать, что роман написан с отменным литературным блеском. Соболев пишет флот иронично, порой саркастично. Но за иронией — любовь, за сарказмом — боль. Не сразу уловишь ностальгию по старому флоту  в общем мажорном тоне произведения, но она есть, и без нее бы ура-революционных книг. Не забудем, что роман написан человеком, захваченным верой в доброе обновление жизни, в грядущие взлеты страны и ее флота, не вышедшим еще из полосы оптимизма молодости.

      Я всегда полагал, что, в отличие, скажем, от персонажей «Цусимы», которые почти все списаны с реальных людей и носят документально точные фамилии, герои «Капитального ремонта» — собирательны, вымышлены, имена их придуманы. Тем удивительнее было открыть, что однокашник Юрия Ливитина по Морскому Корпусу   — Гаврила Бобринский, совершенно реальное лицо, чья биография печально продолжилась за хронологическими рамками романа.  В 1918 году гардемарин Бобринский, успевший послужить в Дикой дивизии, уехал с матерью в Пятигорск, где и  был зарублен красноармейцами вместе с другими представителями дворянского сословия, священниками, офицерами, бежавшими  на юг России. Племянник его — ныне хранитель библиотеки Московского университета, видный деятель столичного Дворянского собрания (Союза потомков дворян России) граф Николай Николаевич Бобринский сохранил  несколько фотографий дяди, навсегда оставшегося восемнадцатилетним юношей.

     Подлинны фамилии фигурирующих в романе офицеров — барона Гедройца, лейтенантов Греве и фон Веймарна, Петрова-Третьего. И уж вовсе сенсационным открытием для меня (да и для всех читателей нынешнего издания романа) стал и станет фотоальбом лейтенанта Николая Ливитина —  по роману старшего  брата  писателя, лейтенанта Александра Соболева по жизни. Я даже мечтать о таком не смел — увидеть линкор «Генералиссимус граф Суворов-Рымникский» (по жизни — «Император Павел l»), его столь живописную явленную кают-компанию, походный быт этого корабля глазами  согероя   «Капитального ремонта».  Такую счастливую возможность предоставил нам всем внук жены писателя Юрий Всеволодович Михальцев, который извлек из семейного архива подлинное фотосокровище и привез его в издательство «Андреевский флаг». Без малого 85 лет  хранились уникальные снимки в обветшавшем любительском фотоальбоме.

     Судьба прототипа Николая Левитина — Александра Соболева сложилась весьма трагично, подтверждая еще раз творческое кредо  Леонида Соболева: «Самым большим грехом для советского писателя я считаю  грех литературщины. Под этим термином я понимаю литературную выдумку ради выдумки, тот эффектный, но поверхностный блеск, которым писатель скрывает свое неумение проникнуть в ткани и в связи реальной жизни».

      Так или иначе, но жизнь  сама дописала финал непридуманного героя с мудростью древней притчи. Лейтенант Александр Соболев (в романе — Николай Ливитин) умер от того, что  ему пришлось стрелять по своим. В 1919 году линкор, на котором  он служил, был брошен на подавление  мятежа фортов «Красная горка» и «Серая лошадь». За всю войну огромный корабль не сделал столько залпов по немцам, сколько выпалил он за один день по собственным военным укреплениям,  за которыми прятались свои же русские люди, не захотевшие терпеть ярмо большевистского режима. Вглядитесь в глаза на фотопортрете старшего брата писателя, вчитайтесь в строки, где молодой офицер разрабатывает дерзкую операцию во славу  российского флота, и вы поймете, почему не выдержало сердце человека, скрывавшего под маской внешней бравады душу истинного патриота.

     Судьба Юрия Ливитина отчасти прослеживается по рассказам и новеллам, которые читаются как наброски к продолжению романа. Ливитину-младшему выпал Красный флот. Жизнь и ему дописала свой постскриптум. Если из судеб гардемаринов «ленинского выпуска» (то есть  выброшенных из упраздненного Морского корпуса без экзаменов) вывести некий среднеарифметический итог, то он сведется к одному мрачному слову  — лагерь. Лишь очень немногих, в том числе и автора «Капитального ремонта», миновала чаша сия. Через Лубянку и Шпалерную прошли однокашники Юрия Ливитина — недоучившиеся гардемарины Александр Пышнов и Борис Лобач-Жученко, Виктор Вердеревский и Сергей Колбасьев… Бобринский был зарублен красными в Кисловодске…

 Избавив Соболева от горькой арестной чаши, судьба, тем не менее, поднесла ему не менее горькую: рак желудка. Литературовед Федор Роззаков сообщает:

 «Незадолго до смерти Соболев лег в больницу на операцию и, когда врачи вскрыли брюшную полость, они обнаружили страшные метастазы. Было понятно, что никакое лечение здесь не поможет. Врачи не стали ничего удалять, просто зашили тело и все. На следующий день Соболеву сообщили, что желудок нужно лечить терапией, мол, идет язвенный процесс. Однако писатель, видимо, обо всем догадался. Но виду не подал – как-никак морской офицер. Вспоминает лечащий врач Прасковья Мошенцева:

 «Недели через две после выписки из больницы писатель пригласил меня к себе на дачу в Переделкино. Меня удивила архитектура дома. На верхнем этаже была построена округлая веранда, похожая на капитанский мостик. Создавалось впечатление, что сам дом похож на корабль. На этой удивительной веранде стоял большой письменный стол, за которым Леонид Сергеевич работал. Соболев безумно любил море.

       Как лечащий врач я стала бывать в этом доме-корабле довольно часто. Леонид Сергеевич всегда встречал меня приветливо. О болезни мы почти не разговаривали. Но однажды, когда я осматривала его в очередной раз, он сказал:

– Прасковья Николаевна! Ну мы ведь с вами хорошо друг друга понимаем. И нечего друг от друга скрывать правду.

Что я могла сказать ему в ответ?»

      В феврале 1971 года отставной капитан 1 ранга Леонид Соболев застрелился на своей даче из именного пистолета. В газетах о такой «подробности» не сообщалось. В некрологах писали как обычно: «скончался после тяжелой продолжительной болезни…»

Прощание с покойным состоялось 18 февраля в Центральном доме Советской Армии. «На панихиду пришло множество людей, — сообщает Роззаков, — а официальные власти делегировали туда весьма представительную делегацию в лице премьер-министра Алексея Косыгина, главного идеолога Михаила Суслова, а также Г. Воронова, А. Кириленко и др. Несмотря на то, что в своем завещании покойный просил развеять его прах над морем, его похоронили 19 февраля на Новодевичьем кладбище. Почему произошло именно так – неизвестно». Скорее всего, то, что Соболев проходил во власти, как номенклатурный человек. А у номенклатуры – свои обычаи и ритуалы… С автором замечательного романа расстались. Но роман обрел свое бытие, а вмести с ним и свою посмертную жизнь Леонид Соболев…

***

     «Капитальный ремонт» мне посчастливилось прочитать в юности, и он во многом определил мою судьбу – не только флотскую, но и литературную. И если я что-то сделал в маринистике, то это благодаря, любимой книге, в первую очередь. Когда к нам на подводную лодку приходил из училища лейтенант, его спрашивали – а читал ли ты «Капитальный ремонт»? И если тот не читал этот роман, ему вручали книгу, и заявляли: прочтешь –  лишь тогда начнешь подготовку к сдаче зачетов на самостоятельное управление. Экзамен на знание романа принимал наш старпом капитан-лейтенант Георгий Баутин.

***

 Напомним еще раз, что благодаря корабельному фотолюбителю лейтенанту Николаю Соболеву, командиру носовой артиллерийской башни, нам предоставлена возможность заглянуть в жизнь линкора российского императорского флота «Император Павел l» (в романе «Генералиссимус граф Суворов». Фотокамера не пришлого репортера, а «своего» офицера приоткрывает нам весьма замкнутый военный мир во всей полноте жизни боевого «царского» корабля: тут и почти семейные сцены в кают-компании, и боевая учеба артиллеристов, и погрузка угля, и торжественный подъем флага, и молебны, и посещения гостей, дам, родственников, и сцены береговой жизни – купания в Финском заливе, и давным-давно исчезнувшие виды гельсингфорского рейда… В объективе камеры представлены и офицеры, и матросы, и городские жители. Сделаем скидку на несовершенство фототехники начала ХХ века, на непрофессионализм автора этой хроники. Но ее ценность еще и в том, что она раскрывает нам рамки одного из лучших морских романов, позволяет увидеть реальные лица его героев, ощутить не только дух времени, но соленую романтику военного флота, Балтийского моря…

      «Капитальному ремонту» минуло девяносто лет. Немалый испытательный срок для любой книги. Роман Соболева прошел испытание временем и поколением – поколениями своих читателей, таких разных на протяжении минувшего века. И вот теперь, итожа его, перебирая имена и книги, нельзя не признать, что лучший российский морской роман в двадцатом столетии принадлежит перу моряка-писателя Леонида Сергеевича Соболева.

Николай ЧЕРКАШИН,

капитан 1 ранга