Оставим в стороне военно-стратегические предназначение «Дмитрия Донского». Сегодня у него иная задача: не ракетами поражать цели, а поражать души людские величием научно-технологического подвига.
Этот корабль — монумент, грандиозный памятник подвигу всего советского, российского, нашего народа. Памятник вовсе не ведомственного значения и даже не общефлотского масштаба. Это памятник научно-трудовому подвигу всего нашего НАРОДА. Мало кто занет сегодня, что каждый город-городок-городище, каждое село или союзная столица, каждый регион страны будь это Урал или Донбасс, Сибирь или Приморье, Питер или Крым, Кавказ или Белоруссия – все, так или иначе, теми или иными заводами, фабриками, лабораториями специалистами – каждый и все вместе причастны к разработке, проектированию, постройке, испытаниям, освоению такого чудо-корабля проекта «Акула» (941 пр.). Причастны пусть не турбинами или реакторами, перископами или гребными винтами, а хоть в самом малом, а причастны. Например, мозаичным панно в кают-компании или часами на переборке отсека, суповым черпаком («чумичкой» по-флотски) или вольером для канареек в комнате отдыха, банками со «сгущенкой» или штатным баяном в матросском кубрике.
Трудно, а скорее всего и невозможно найти нечто иное, чтобы так зримо говорило о совокупном труде – умственном и физическом, о совокупном мастерстве народа, его таланте, о его упорстве создавать великое, уникальное.
Эта атомарина, этот корабль равновелик России по масштабу, по стати, по руке…
«Акулы» поражают уже издали своими мощными округло-вздутыми корпусами. Они похожи на мышцы суператлета – черные бицепсы какого-нибудь культуриста. На один огромный корпус, поставлен еще поменьше, из которого можно было изготовить субмарину времен второй мировой войны. А нее, как на постамент, воздвигнута высоченная рубка-скала, тоже похожая на подводную лодку-малютку. Нет, она скорее всего скала, утес, предназначенный для разбивания океанских волн и для обзора океанских просторов с немыслимой высоты мостика. Воистину, лодка на лодке, лодкой погоняет.
Еще одно, не важно, какое оно по счету, это техническое чудо света. Древнеегипетская пирамида удивляет глаз. А тут стальная «пирамида», устремленная в небо глыбой мостика, стволами перископов и «рубилом» кормового стабилизатора. Спускаешься в железный колодец входа по трисоставному вертикальному трапу и на дне этого кладезя светится иной мир, подводное царство-государство, рукотворный град Китеж… Вступаешь под его стальные оплетенные кабельными трассами своды и через пять минут теряешь ориентировку – где нос, где корма, где левый борт, где правый… Только и различаешь – верх – низ…
Это лабиринт в лабиринте. Нет, это несколько многоуровневых лабиринтов: один уходит вверх путаницей трапов и шахт, другой, столь же запутанный – вниз; справа непонятные проходы-коридоры, трапы, лазы-перелазы, слева, как в зеркале – точной такой же хаос железных конструкций, стальных ящиков, электрокоробок, агрегатов… Стальное пространство, составленное из сросшихся корпусов, отсеков, коридоров, площадок, выгородок, трюмов, трапов, спусков, кают, рубок, постов, кубриков, баталерок, шлюзовых-камер и тамбур-шлюзов…
Как ту можно нести вахты? Как тут отыскать свой боевой пост? Свою койку?
Как тут можно жить? Да, наверное, можно, пространства хватает, если не лезть уж в самую теснину, в какую-нибудь аккумуляторную яму. Но именно здесь живет и служит добрая сотня людей, а то и все полтораста. И живут почти с береговыми удобствами: салоном отдыха, солярием, сауной и даже бассейном…
Поначалу кажется, что это мир киборгов, человеков-пауков, терминаторов, людей-трансформеров… Только они могут существовать в подобном пространстве. Но нет, всюду мелькают обычные матросские лица, тела в синих робах, комбезах, кителях…
И все же, если вспомнить, что где-то здесь, в этой теснине лабиринтов еще упрятаны атомные реакторы, торпедный арсенал и целый ракетодром межконтинентальных ракет, а также мощный радиоэлектронный центр, начинаешь понимать, все что сейчас вокруг тебя это не фантасмагория сумасшедшего конструктора; просто ты внутри боевого корабля – тяжелого (уж куда тяжелей!) атомного ракетного подводного крейсера ТК-208 или ТК-20, или ТК-…
Махина эта никем пока еще не воспета, то есть не обрисована ни поэтическим, ни прозаическим словом, не показана достойна на экране. Саг и од в мировой литературе о подобных кораблях их экипажей не было и нет. И наверное, уже не будет, поскльку это поколение подводных гигантов тихо вымрло, как вымерли динозавры и мамонты… И через полвека какой-нибудь корабел, наткнувшись на случайно уцелевший, завалявшийся на задворках верфи гребной вал или головку перископа, или иную деталь левиафана, воскликнет, как палеонтолог, нашедший фалангу мегаихтиозавра: «Не может быть! Такого не могло быть! Не может быть у кораблей такие якоря (валы, перископы…).
Жюль Верн при виде нашей «Акулы» признался бы, что его «Наутилус» годится ей лишь разве в роли спасательной шлюпки.
Джонатан Свифт бы сказал, что его Гулливер продолжает свое путешествие в стране великанов, который построили этот гигантский корабль – о чудо! – населенный лилипутами! По великанскому кораблю сновали – глазам ну удивление – не лилипуты, а обычные люди, сродни Гулливеру и самому Свифту, но которых бы великаны приняли за лилипутов.
Старик Ной взял бы на борт такого «ковчега» не каждой «твари по паре», а загнал бы в отсеки стада и табуны всех животных на планете, и они бы там уместились.
В общем, было бы о чем подумать фантастам…
«Спаси и сохрани!» — обращаемся мы к Богу, говоря о своих страхах и бедах.
Спасти и сохранить! — убеждаем мы самих себя, говоря о своей транснациональной гордости — о «Дмитрие Донском». А ведь он и в самом деле ТРАНСнациональная гордость, поскольку нигде в мире ничего подобного нет! Никто и никогда уже ничего подобного не создаст и не построит. Потеря его (если чиновники примут решение об утилизации) будет необратимой и невосполнимой. Конечно, построят потом и другие уникальные по-своему корабли. Но ведь здесь, в отсеках «Дмитрия Донского», кроме восхищения и гордости, возникает еще одно важное чувство – причастности этого корабля к истории нашей страны, его внедренности в историю человечества, частью которой была (да и сегодня остается) Холодная война в мировом океане. Ведь вся эта гора грозного металла, одухотворена еще и жизнью своего экипажа, своих командиров, жизнью сотен людей, которые водили подводный ракетный крейсер в дальние походы, на боевые дежурства, совершали свои, невидимые миру подвиги. И видимые – тоже: подвиг командира ТК-17 капитана 1 ранга Игоря Гришкова чего стоит!
Души этих людей оставили след на стальных переборках, приборных панелях, шахтах, и даже на линзах перископов…. Значит, это и им памятник, вполне соразмерный подвигу всего отечественного подплава. Ибо и до «Акул» и после них под воду уходили поколения наших моряков-подводников, уходили, возвращаясь и не возвращаясь из глубин, но добывая в них славу себе, своим кораблям, своей стране.
«Дмитрий Донской» это своего рода корабль-пантеон. Потерять такой монумент столь же неразумное (если не сказать хлеще), как если бы египтяне разобрали вдруг на кирпичи пирамиду Хеопса и сказали при этом: «Извините, но нам очень нужны стройматериалы».
Горжусь, что однажды мне довелось пожать руку генеральному конструктору этого шедевра Сергею Никитичу Ковалеву.
Николай ЧЕРКАШИН, капитан 1 ранга,
писатель-маринист, историк флота.
Черкашин Николай Андреевич ©