Немедицинская байка

Подводная лодка Б-400, известная в народе, как «два по двести» стояла у причала и была готова к проверке флотской комиссией по всем параметрам – от готовности электромеханической боевой части к дальнему походу до концерта художественной самодеятельности силами экипажа.

Адмирал прошел по коридору жилого отсека, разглядывая боевые листки и всякую наглядную агитацию. Остановился.

— Командир, а почему у тебя на доске почета два одинаковых портрета?

— Это братья-близнецы, товарищ адмирал.

-Ишь ты, даже инициалы совпадают.

— Один Виктор, другой Валерий.

-И как же ты их различаешь?

— По боевым номерам.

— Ну ,это, когда они в робах. А так, в голландках, по форме-3, в «парадках»?

— Я одному старшего матроса присвоил. По лыку на погончиках. Виктор по жизни старше на десять минут. Ну, и по службе тоже.

— Убедил!

— Они вообще-то хорошие ребята. Оба специалисты 2-го класса. Оба комсомольцы, оба разрядники… И в художественной самодеятельности дуэтом поют. Зам на них не надышится.

*** 

Концерт художественной самодеятельности экипаж подводной лодки Б-400  давал в эскадренном доме офицеров флота. Сидел в ложе и адмирал.

— А теперь номер оригинального жанра! – Объявил конферансье-минер. – Сейчас на ваших глазах произойдет смелый эксперимент по клонированию людей. Его проведет наш доктор, он же начальник медицинской службы ПЛ Буки-четыреста капитан Авдеев! Поприветствуем единственного на Северном флоте врача, который освоил сложную технологию клонирования!

Под бурные аплодисменты доктор Авдеев (в белом халате и такой же шапочке) вывел на сцену одного из братьев-близнецов – старшего, Виктора.

Доктор сделал небольшое вступление насчет того, какие возможности открывает нам наука в области клонирования. Потом долго ходил вокруг матроса, срезал у него прядь волос, колдовал с ней, как старик Хоттабыч с клочком своей бороды, потом сказанул нечто вроде «Трах-теридох-брекекекс! Деметилфторатйодистого натрия метилурацилвашумать!

Тем временем ассистенты доктора накрыли матроса простыней, как балахоном. Тут от заклятья доктора замигал свет. Потом на несколько секунд зал погрузился в темноту, а когда лодочный электрик включил рубильник и вспыхнул свет, все ахнули: рядом с матросом Виктором, стоял его клон, совершенно неотличимый, если не считать лычки на погончиках двойника.

Зал заревел от восторга. Номер был принят на ура. Громче всех аплодировал адмирал из штаба флота.

***

Вечером в комнату доктора постучался старший мичман Цацко, начальник склада автономного продовольственного пайка —  строгий хранитель-распорядитель невероятных консервных и колбасных деликатесов. Можно сказать Цербер тараньки, а также сырокопченой колбасы и севрюги в томатном соусе.

Цацко был самым искренним зрителем в Доме офицеров, и он простодушно поверил во всемогущество доктора Авдеева. В доказательство своей веры и поклонения великому медицинскому магу, он притащил сумку-чехол от непонятного берегового агрегата, полную банок «осетрины в собственном соку» и «говяжьих языков в желе», уложены там были и  пять бутылок коньяка «Калараш», переложенные, чтобы не звякали, бананами и мандаринами. Все это он недрогнувшей рукой передал доктору, а потом замолвил словечко о себе.  Три дня назад от него ушла жена, и теперь он молил великого искусника сотворить еще одно чудо – создать клон его Клавдии, и передать ему в руки раз и навсегда, и чтоб никаких уходов, разводов и тому подобных акций. Авдеев хотел поначалу поднять мичмана на смех, но вовремя передумал. Во-первых, Цацко изрядно принял на грудь и по определению не понимал никаких шуток или насмешек (да он и генетически не был восприимчив к юмору). Во-вторых, огромная брезентовая сума, набитая невероятными деликатесами источала головокружительные запаха. В-третьих, ему было просто жаль неплохого в целом мичмана, снабжавшего подводные лодки редчайшими продуктами перед уходом в дальние плавания… Наверное, у Авдеева были соображения и «в-третьих…», и «в-четвертых…», нам неведомые, НО… Но щедрый дар он принял и пообещал к субботе клонировать Клавдию, для чего взял у мичман клок ее волос, который Цацко принес завернутым в фольгу от любимого Клавдией шоколада «Вдохновение».

 Отдав биологический материал доктору, Цацко ушел в ожидании субботнего чуда. А капитан Авдеев, будучи от природы весьма ушлым и дошлым, хорошенько поужинав, а утром – позавтракав камамбером с печеной фасолью, сдобренной печенью тряски, и запив все это бразильским черным кофе вприкуску с бутербродом с не менее черной икрой, отправился творить чудо клонирования. Собственно, никакого чуда и не было. Он пришел в приемную госпитального дантиста, у которого вышеупомянутая Клавдия работала медсестрой, и уговорил, улещил, умолил дородную Клавдию Матвеевну вернуться на денек к мужу, под видом клона. Клавдия решительно отказывалась, но подарки из бездонной брезентовой сумы, которую притащил ее муж доктору, постепенно смягчили ее «ндрав», и она согласилась вернуться к своему супругу на сутки – хоть клоном, хоть тушкой, хоть хохлушкой-хохотушкой.

В субботу состоялся сеанс клонирования. Осчастливленный старший мичман Цацко увел домой точную «копию» своей Клавдии. Он был счастлив: все родинке на теле «клона» оказались на своих местах, размеры белья полностью совпадали, и Клавдия-2 проявила весьма покладистый характер.

 Счастлив был и доктор Авдеев, столь успешно отделавшись от пристрастного пациента.

    Но самое удивительное, что его новый «клон» прижился в квартире мичмана и жил в ней не один день, вопреки первоначальному уговору, и жил там даже не один год…

Говорят, что после столь успешного «эксперимента» к доктору Авдееву стали обращаться и другие разошедшиеся супруги и супружницы, и вроде бы он всех кого надо клонировал на радость заказчикам. Но эти сведения не достоверны, поскольку капитан медицинской службы никогда не вел «Журнал клонирования» своих пациентов и вообще никак не документировал свои исключительные способности.

    А Виктор и Валерий, братья-близнецы закончили службу в одном звании – старшинами 1 статьи, уехали в родной Минск, и теперь их, без всяких флотских  отличий, наверное, и родная мать не узнает.