ФРАЖЕ[1] НА ВОСЕМНАДЦАТЬ ПЕРСОН.

Из американского путевого дневника.

Байкообразная быль.

Приключения трех подводниках в Соединенных штатах Америки – это одна из страниц истории легендарной Четвертой эскадры подводных лодок Северного флота. Эскадры очень не простой, прославленной – Краснознаменной, ордена Ушакова с дислокацией в городе Полярный.

      Это надо понять: после многолетнего противостояния нашего флота и американского в мировом океане, после многочисленных боевых служб, уклонений от американских «Орионов» — противолодочных самолетов, после сорокалетней охоты за американскими авианосцами и атомоходами – вдруг трое из участников этой фантастической Холодной войны, трое ветеранов Четвертой эскадры оказываются в эпицентре жизни страны вероятного противника. Такое «вдруг» стало возможным, разумеется, в девяностые и нулевые годы, когда Холодную войну в океане поспешили объявить законченной и ветераны ВМС США пригласили нас, бывших противников, в гости – «дружеские разговоры и закуски», как сообщалось в годы первой мировой войны о братании уставших от войны войск. И вот мы – бывший командир 4-й эскадры контр-адмирал в отставке Лев Даниилович Чернавский, председатель Петербургского клуба моряков-подводников капитан 1 ранга Игорь Курдин и автор этих строк — прилетели сначала в Нью-Йорк, а потом во Флориду. Было много памятных встреч, бесед, воспоминаний… Но было и немало приключений, как в фильме «Приключения иностранцев в России». Итак, приключения русских в Америке.

*** 

В Нью-Йорк мы летели самолетом американской авиакомпании «Дельта». А потом до флоридского городка Дайтона-Бич самолетами этой же благословенной компании. Игорь Курдин, который уже летал боингами «Дельты» и потому попросил нас помочь ему снабдить кают-компанию его петербургского клуба ножами и вилками. Дело в том, что авиационную еду здесь подавали не с пластиковыми ножами-вилками, а сделанными из настоящего металла.

— Их все равно списывают, как одноразовую посуду. Поэтому сдавайте весь металл мне.

Мы так и сделали. После каждого воздушного кормления, мы сдавали свои ножи и вилки Игорю. К нашему возвращению на Родину у него скопилось 18 ножей и столько же замечательных вилок с маркировкой компании «Дельта».

Тут нужно упомянуть об одной замечательной особенности нашего предводителя. Организм Льва Данииловича был на редкость чувствительным к металлу. Его тело примагничавало любые метизы, кроме бронзовых, медных и золотых. Демонстрируя нам и американским коллегам свою удивительную способность, он прикладывал ножи и вилки ко лбу, вискам, подбородку и они, словно прилипали – примагничивались!

— А что вы хотите? – Вопрошал адмирал. – Двенадцать «автономок» в прочном корпусе! Вот и намагнитился.

Все восхищенно покачивали головами, и только Игорь Курдин слегка поддевал «дядю Леву» (так мы звали Чернавского в своем узком кругу):

— Надо было вам вовремя размагничиваться! – Подмигивал он, намекая то ли на СБР[2] – судно безобмоточного размагничивания, то ли на что-то иное. Однако слова адмирала о двенадцати годичных походах на боевое патрулирование производили должное впечатление на американских подводников, которым такие сроки и в страшных снах не снились. Они удивленно охали, когда адмирал Чернавский примагничивал к своем челу то вилку, то нож, то снова вилку, и снова нож… Когда чернокожий официант, несший нам пиво, увидел русского адмирала, чья лысая голова щетинилась ножами, словно боевое оперение индейского вождя, он икнул и едва не уронил поднос с нашим пивом.

— Крэзи рашн! – Чертыхнулся гарсон, балансируя с подносом. Но американская публика зааплодировала. Один бравый кэптен попробовал повторить трюк русского адмирал, но у него ничего не получилось: нож соскользнул со лба и пролетел в опасной близости от его мужского достоинства.

Попытались и мы с Игорем определить свой биомагнетизм. Нет, ножи на наших лбах не держались. А вот монеты – рубли и доллары — те просто вжимались в кожу. Ох, недаром наша эскадра славилась своими сверхдальними и сверхдолгими походами!

У меня примагнитились не только монеты, но и «железки» потяжелее – медали «50 лет 4-й эскадре». Их было пять штук и все пять уместились на лбу — колодками вниз. Зрелище было более, чем впечатляющее: русский адмирал с ножами и вилками на высоком челе, а рядом двое спутников, облепленных монетами и медалями. Факиры да и только! Для полноты картины оставалось проглотить несколько шпаг. Но шпаг, кортиков и других острых предметов рядом не оказалось, а глотать ножи мы не рискнули.

В общем, успех был полный! И закрепили мы его хорошей дозой виски. Черноокий, чернобровый, черноликий разносчик пива держался от нас подальше, бросая испуганные взгляды.

— Крези рашн! – Шипел он. Зато остальные нам аплодировали, фотографировали и даже пытались взять автографы. Право, мы бы могли гастролировать по Штатам, как трио заезжих по случаю иллюзионистов.

— Деньги могли бы зарабатывать! – Вздохнул Игорь, помятуя, что никто никакими командировачными средствами нас на визит в США не снабдил. – И немалые…

— Легко! – Согласился Лев Даниилович. – А ты будешь кассиром! – сказал он, оглядывая плотно облепленный монетами лоб председателя клуба.

Глядя на нас зашевелились и остальные посетители бара. Они с энтузиазмом прикладывали к своим лбам ножи, вилки, ключи от автомобилей, монеты, пивные крышечки, а один попытался пристроить на свой лоб то ли браунинг, то ли кольт. Не получилось! Главное, что пистолет был вовремя подхвачен, а иначе, не дай Бог, ударился бы об пол и выстрелил.

     Магнитный ажиотаж охватил даже бармена. Вот у него получилось. Массивный штопор легко прилип к его лбу. Бармена тут же окрестили «Коркью-фиш» — Рыбой-штопором.

     Морские волки, которые совсем недавно грозили друг другу ядерными торпедами и ракетами вдруг превратились в озорных пацанов, каждый из которых хотел перещеголять остальных своими биомагнитными возможностями. В общем – мир, май, дружба, смех!

Мы победили. Приз зрительских симпатий достался русским подводникам. Но на этом история с биомагнетизмом не закончилась…

        Проведя на чужбине больше месяца, мы рвались на Родину с нетерпением заслужившихся «дембелей». И подобно им, обзавелись «дембельскими чемоданчиками»: купили себе три одинаковых черных кейса. В суете огромного нью-йоркского аэропорта кейсы перепутали, и курдинский чемоданчик, набитый ножами и вилками, оказался у дяди Левы, а его кейс – соответственно – у Игоря, который благоразумно отправил его в багаж. Мы же с Львом Данииловичем, не имея в своих вещах ничего предосудительного, бесстрашно отправились на досмотр службы безопасности. И, конечно же, курдинский кейс яростно зазвенел всем своим «железом», реквизированным на нужды родного Клуба. Инспектор досмотра – красивая индианка с красной точкой во лбу – была изумлена содержимым чемоданчика. Наверное, она никогда не видела сразу столько ножей и вилок одновременно.  Контр-адмирал Чернавский английским языком не владел, но как человек, прошедший суровую школу Четвертой эскадры, был готов к любым неожиданностям. Он по-русски улыбнулся (то есть широко и радостно) восточной красавице и тут же примагнитил один нож ко лбу, затем другой и еще пару ножей и вилок. Лев Даниилович хорошо помнил суворовское наставление «Удивил – победил!»

Но здесь оно не сработало: удивил – таки да, и даже немного напугал, но не победил. Индианка смотрела на него с нескрываемым ужасом: перед ней стоял сумасшедший террорист. Она тут же

 вызвала подмогу, и нашего флагмана увели куда-то в стеклянные застенки индивидуального досмотра. Чернавский шел гордо, с высоко поднятой головой, над которой сияли не снятые со лба ножи. Мы попытались проследовать за ним, но нас в застенки не пустили.

Нас провожал ветеран американского флота адмирал Ли, и по счастливой случайности он еще не успел покинуть зал вылета. Бросились к нему – «дяденька, спаси!»

 Так у стойки вылета образовался наш маленький военный совет: Че Де? Тут Игорь Курдин, как благородный человек, заявил:

— Знаете, я, наверное, пойду к ним и скажу, что мы перепутали чемоданы, что это мой багаж, мои ножи-вилки. Пусть делают, что хотят!

— Не смейте этого делать! – Воскликнул адмирал Ли. – Я только что звонил своему адвокату, и он сказал, что если в этом деле появится еще одно лицо, тогда ваш друг станет главарем организованной преступной группировки. И тогда ему светит срок в семь лет тюремного заключения!

 Мы потеряли дар речи… Но постепенно его обрели. Я предлагал варианты действий, а Игорь критически комментировал. Я:

— Давай мы налепим на лица монеты и медали и пойдем к ним и скажем, что мы спецгруппа, которая изучает биомагнетизм в интересах военно-морского флота, и что все эти ножи-вилки это демонстрационный материал, экспериментальные образцы, и мы приехали, чтобы передать его нашим американским друзьям.

Игорь:

— А потом нам пришьют дело за разглашение военной тайны. Вдруг в Москве и в самом деле ведутся работы по биомагнетизму?!

— А тогда давай просто возьмем и выкупим все эти ложки-поварешки в пользу компании «Дельта»!

— Сколько долларов у тебя осталось?

— Два. – Похлопал я себя по карманам.

— И у меня три. И у дяди Левы – один. Не выкупим.

Адмирал Ли с интересом прислушивался к нашей дискуссии.

— Тогда, — предложил я. – Мы скажем, что наш адмирал человек старый, потрепанный морем и жизнью, что у него развилась болезнь клептомания. Пусть войдут в положение и отпустят его, как больного.

— Советские адмиралы никогда не страдали клептоманией. – Резонно заметил Игорь. – Это уже потом, на российском флоте возникли прецеденты и рецидивы.

— Но он же три года служил и на российском флоте!

— Не думаю, чтобы за это время он успел заразиться клептоманией… Да и потом это чревато: отправят его еще на принудительное лечение.

     Я с грустью представил себе нашего Льва Данииловича в группе американских клептоманов, проходящих трудотерапию. На глаза навернулись слезы. Нет, это невозможно! Надо спасать адмирала и придумать что-нибудь реальное, действенное. Но в голову, кроме волшебной бороды старика Хоттабыча, ничего путного не приходило.

— Может, объявим его коллекционером? – Неуверенно предложил Игорь. – Они, эти ребята, очень чудаковатые и собирают все, что видят.

Тем временем адмирал Ли куда-то позвонил,  кого-то чем-то попросил… То есть позвонил куда надо и попросил кого надо. Точь в точь, как это делается у нас! И произошло закономерное чудо. Адмирал Чернавский вернулся к нам с кейсом, в котором остались все ножи и вилки на 18 персон! Мы даже пересчитали их на всякий случай – во-сем-над-цать! Тютелька в тютельку!

— Что они там с вами делали? – Спросили мы флагмана в самолете. Дядя Лева заулыбался:

— Да пригласили то ли психолога, то ли психиатра, и он стал расспрашивать про мое детство. Ну, детство у меня было блокадное, ложками, вилками почти не пользовались, хватало и корочки хлеба – отломил, пожевал. Но он не хрена не понял, и все спрашивал, зачем мне столько ножей и вилок? Тогда я ему сказал, что это старинный русский застольный обычай – есть одновременно и правой и левой рукой. Типа стрельбы по-македонски – с двух рук, а мы, дескать, едим по-марсофлотски с вилкой в каждой руке… Поверил, фрейдист несчастный! Потом пришел какой-то важный чин и убрал этого психа. Извинился передо мной и отправил на посадку.

     Мы благополучно вернулись в Питер. Кают-компания Клуба моряков-подводников пополнилась необходимым количеством ножей и вилок.

***

     Прошли годы. Дяди Левы, контр-адмирала Чернавского, увы, не стало. В его честь был назван тральщик. Мы с Игорем присутствовали на спуске корабля со стапеля. Офицеров в экипаже было девять. И Игорь подарил кают-компании тральщика девять прекрасных ножей и вилок в память о человеке, именем которого был назван корабль.

[1] «Фраже» — термин не военно-морской и потому нуждается в пояснении. Фраже – это часть сервировки стола в виде металлических ложек, вилок, ножей… Название пришло из варшавской фирмы  по выпуску столовых приборов «Фраже»

[2] СБР  помогает подводным лодкам снижать свои физические поля.