Почти медицинская быль
«Мы продолжаем то, что мы уже много наделали».
В. Черномырдин
За гальюны на подводной лодке отвечают механик и доктор. Мех за эксплуатацию, а док за санитарное состояние. Это информация для общего развития и расширения кругозора. А теперь к делу.
Лодка стала на киль-блоки
На неведомые сроки…
Так начинается известный среди подводников эпос о жизни экипажа в условиях докового ремонта. В доке все гальюны на лодке закрываются и даже опечатываются, а личный состав пользуется местным отхожим местом, которое, как правило, находится у черта на куличках, и чтобы добраться туда, надо сначала спуститься по деревянным многомаршевым трапам на стапель-палубу, а потом мчаться через два футбольных поля, причитая «Только не здесь! Только не сейчас!..» к ржавой железной халабуде, именуемой «санитарно-гигиенический комплекс» или попросту – «береговой гальюн», или еще проще – «сортир».
Чтобы не подвергать экипаж подобным испытаниям, командир приказал механику оборудовать «санузел» из подручных средств, а главное неподалеку от корабля. Механик быстро спроектировал классическую деревянную будку, поставил ее на выброшенные над морской бездной два бревна и соорудил тросовое ограждение, чтобы вслед за продуктами жизнедеятельности не полетел вниз и сам потребитель продуктов. Доктор санузел одобрил – все чистенько, из свежих досок, и главное – убирать ничего не надо. И все было бы хорошо, если бы через неделю в уборной не завелись дикие осы. Они соорудили себе гнездо на внутренней стороне стульчака и угрожающе жужжали, если кто-то загораживал им свет.
— Док, — распорядился командир, — купи дихлофос и вытрави насекомых. А то неровен час тяпнет какая-нибудь тварь прямо в ахиллесову пяту.
— И превратится та пята, — продолжил мысль командира старпом, — в подошву мамонта.
Но доктор человек бывалый, три «автономки» сломал, не боялся он ни мамонтов, ни акул, ни корабельных крыс, ни тем более ос, и потому к рекомендации командира отнесся так, с прохладцей. Некогда ему было по хозмагам шастать да дихлофос искать; у него голова была занята животрепещущей личной проблемой — он третий месяц перехаживал в звании «старший лейтенант медицинской службы», и ждал, когда из отпуска приедет флагманский врач, чтобы подписать ему представление на «капитана». А для этого надо было подготовить «представительский портфельчик» с бутыльком «шила», палкой твердокопченой колбасы, таранькой и прочими лодочным деликатесами. Какой тут, дихлофос?! И когда док нашел в кают-компании забытую кем-то брошюру «Русские народные заговоры», а в брошюре «Заговор от укуса осы», он немедленно велел старшине-секретчику перепечатать заговор в трех экземплярах. Один повесил на двери санузула, другой в кают-компании, а третий оставил себе, для отчетности.
Заговор всем понравился и все прилежно стали учить его наизусть:
«Ой, мати оса, да не жаль ты меня, добра молодца, удала бойца…»
Каждому, кто читал заговор, нравилось быть «добрым молодцем, удалым бойцом». И только командир стоял на своем:
— Док, достань дихлофос и уничтожь осиное гнездо!
— Не волнуйтесь, товарищ командир, проведем дезинсекцию. Все будет сделано! – Не очень уверенно обещал док и ничего не делал. Зато заговор действовал безотказно. Осы жужжали, конечно, сердились, но никого не кусали, возможно, опасаясь травли дихлофосом. А из будки по многу раз на дню, словно пенье начетчика, неслось бодрое заклинание:
«Ой, мати оса, да не жаль ты меня, добра молодца…»
Докмейстер даже поинтересовался:
— Командир, кто это у тебя в «скворечнике» вещает? Никак сектанты завелись?!
Командир только отмахивался и снова напоминал доктору почти в рифму: «Добудь дихлофос, потрави ос! С тараканами не можешь справиться, так хоть ос выведи».
И тут в док приехал флагманский врач. Доктор принимал его, как долгожданного родственника, и угощал сначала в своем изоляторе, потом в кают-компании, и столь обильно, что флагврач запросился до ветру. А ветер гулял в дощатой будке, сооруженной механиком по последнему слову дачной архитектуры. Док снабдил своего шефа персональным листком «Заговора…» Майор медицинской службы уже не был добрым молодцом, и походил скорее на думного боярина, чем на удалого бойца, но с выражением затараторил:
— «Ой, мати оса, да не жа…» Ой, мать, мать, твою мать!!! – с диким воплем выскочил из будки флагврач, пытаясь на бегу натянуть спущенные брюки.
— Укусила, падла! – Прокомментировал старпом.
— И видать в самую ахиллесову пяту. – Бесстрастно уточнил механик. – Нас-то они в лицо знают, а тут чужак приехал.
Доктор же ничего не сказал — бросился навстречу высокому гостю, надеясь оказать ему скорую медицинскую помощь. И оказал, перепутав второпях, спирт с кислотой для выжигания бородавок. Флагврач взвыл еще горше и кубарем скатился с деревянных трапов на стапель-палубу, и был таков, забыв даже про «представительский портфельчик». Док проводил его тоскливым взглядом и стал готовиться к ликвидации осиного гнезда. Механик пошел ему навстречу – снарядил «добра молодца» из мотористов; атлета обрядили в резиновый комбинезон из спасательного комплекта ИДА-59, вооружили кувалдой и отправили на борьбу с опасными насекомыми. Удалой молодец приподнял стульчак и со всей богатырской силушкой врезал по серо-серебристому куполу осиного гнезда. Удар был столь могуч, что деревянная будка слетела с бревен в обрыв, а вслед за ней полетела и вырвавшаяся из рук кувалда.
— Кардинальненько! – Прокомментировал поединок с осами механик. – Кувалду жалко. Если на каждое гнездо по кувалде…
И тогда доктор решил взять реванш. В тот же день он отправился в Мурманск на вещевой рынок и привез ни кем еще не виданное чудо – биотуалет. Инструкция к нему была на китайском языке, но доктор сообразил, что флакон с ядовито-зеленой пахучей жидкостью, это, конечно же, дизинфекционное средство для протирания стульчака и чаши. Все с большим интересом и с еще большим недоверием отнеслись к китайскому агрегату. Однако решили, что лучше совершить небольшую прогулку через два футбольных поля, чем усаживаться на хлипкий пластиковый ящик.
— А какие тут заговоры надо читать? – Ехидно поинтересовался механик.
— Заговор от запора и заговор от диареи. – Мрачно ответствовал доктор.
Биогальюн все-таки установили в ограждении рубки, и когда на лодку снова наведался флагврач (должно быть, за оставленным «представительским портфельчиком»), доктор с гордостью продемонстрировал новшество в области корабельной санитарии и гигиены. Флагврач после сытного обеда в кают-компании взялся испытать китайское устройство. Доктор заботливо продезинфицировал сиденье зеленой жидкостью, и первопроходец сел на него. Сидел он недолго, не больше 30 секунд, так как именно за это время ядовитая жидкость, предназначенная для химической переработки фекалий, проявила свои жгучие свойства. Испытатель подскочил и выскочил, демонстрируя случайным зрителям малиновый отпечаток во всю ширь своей «ахиллесовой пяты», отчего майорская корма разительно напоминала зад павиана.
Доктор попытался облегчить муки страдальца, обработав спиртом химический ожог. Флагврач взвыл, как корабельная сирена и забился в угол изолятора.
Док получил очередной «незачет», а флагманский эскулап убыл в Полярный, так и не подписав представление на капитана. Однако портфель с лодочными «сувенирами» прихватить не забыл. Бумагу он подписал спустя месяц, после того, как ягодицы стали светлее, чем у павиана. И на обмывании четвертой звездочки майор красочно описывал в кругу коллег, каким мукам подвергал его в доке наш док.
Но история на этом не закончилась. Брошюра с русскими народными заговорами попала в руки старпома, и он сам стал сочинять заговоры на злобу дня. Например, «Заговор от внезапной проверки» или «Заговор от пьянства»
«Услышь, меня небо! В синем море стоит остров, а на нем избушка, а в избушке кадушка, а в кадушке вино-красно… Солнце, отврати раба Георгия от вина, месяц, отверни раба Георгия от вина, звёзды, уймите раба Георгия от вина того…» Но в финале «Заговор от вина» почему-то превращался в тост: «Да отвратит судьба свой лик суровый от всех идущих в море кораблей. Да отвратит!»
Механику старпом собственноручно написал «Заговор от порчи дизелей и потери хода в океане».
Начальнику радиотехнической службы было вменено выучить «Заговор от «Орионов», «Нептунов» и прочих противолодочных самолетов супостата». Штурману — «Заговор от потери места».
«Зорюшка-зарница, ты красная девица. Есть в море-окияне камень на дне морском Лымарь. Зарница, укрой ты нашу ладью от злого согляда и спрячь нас на дне окияна. Пусть слова мои будут крепки. На веки вечные».
Все учили заговоры. И вот что удивительно – помогли они! За всю девяти месячную «автономку» ни разу не потеряли ни места, ни хода, ни связи да и от «Орионов» укрывались, как заговоренные.
«Через комингс переступаю, гадюкою выползаю, всем врагам рот затыкаю. Не иду я, а еду черным волом, чтобы у всех врагов язык стал колом. Аминь!»
Подводной лодки было присвоено звание «отличный корабль». Спасибо доку и доктору!
Почти медицинская быль
«Мы продолжаем то, что мы уже много наделали».
В. Черномырдин
За гальюны на подводной лодке отвечают механик и доктор. Мех за эксплуатацию, а док за санитарное состояние. Это информация для общего развития и расширения кругозора. А теперь к делу.
Лодка стала на киль-блоки
На неведомые сроки…
Так начинается известный среди подводников эпос о жизни экипажа в условиях докового ремонта. В доке все гальюны на лодке закрываются и даже опечатываются, а личный состав пользуется местным отхожим местом, которое, как правило, находится у черта на куличках, и чтобы добраться туда, надо сначала спуститься по деревянным многомаршевым трапам на стапель-палубу, а потом мчаться через два футбольных поля, причитая «Только не здесь! Только не сейчас!..» к ржавой железной халабуде, именуемой «санитарно-гигиенический комплекс» или попросту – «береговой гальюн», или еще проще – «сортир».
Чтобы не подвергать экипаж подобным испытаниям, командир приказал механику оборудовать «санузел» из подручных средств, а главное неподалеку от корабля. Механик быстро спроектировал классическую деревянную будку, поставил ее на выброшенные над морской бездной два бревна и соорудил тросовое ограждение, чтобы вслед за продуктами жизнедеятельности не полетел вниз и сам потребитель продуктов. Доктор санузел одобрил – все чистенько, из свежих досок, и главное – убирать ничего не надо. И все было бы хорошо, если бы через неделю в уборной не завелись дикие осы. Они соорудили себе гнездо на внутренней стороне стульчака и угрожающе жужжали, если кто-то загораживал им свет.
— Док, — распорядился командир, — купи дихлофос и вытрави насекомых. А то неровен час тяпнет какая-нибудь тварь прямо в ахиллесову пяту.
— И превратится та пята, — продолжил мысль командира старпом, — в подошву мамонта.
Но доктор человек бывалый, три «автономки» сломал, не боялся он ни мамонтов, ни акул, ни корабельных крыс, ни тем более ос, и потому к рекомендации командира отнесся так, с прохладцей. Некогда ему было по хозмагам шастать да дихлофос искать; у него голова была занята животрепещущей личной проблемой — он третий месяц перехаживал в звании «старший лейтенант медицинской службы», и ждал, когда из отпуска приедет флагманский врач, чтобы подписать ему представление на «капитана». А для этого надо было подготовить «представительский портфельчик» с бутыльком «шила», палкой твердокопченой колбасы, таранькой и прочими лодочным деликатесами. Какой тут, дихлофос?! И когда док нашел в кают-компании забытую кем-то брошюру «Русские народные заговоры», а в брошюре «Заговор от укуса осы», он немедленно велел старшине-секретчику перепечатать заговор в трех экземплярах. Один повесил на двери санузула, другой в кают-компании, а третий оставил себе, для отчетности.
Заговор всем понравился и все прилежно стали учить его наизусть:
«Ой, мати оса, да не жаль ты меня, добра молодца, удала бойца…»
Каждому, кто читал заговор, нравилось быть «добрым молодцем, удалым бойцом». И только командир стоял на своем:
— Док, достань дихлофос и уничтожь осиное гнездо!
— Не волнуйтесь, товарищ командир, проведем дезинсекцию. Все будет сделано! – Не очень уверенно обещал док и ничего не делал. Зато заговор действовал безотказно. Осы жужжали, конечно, сердились, но никого не кусали, возможно, опасаясь травли дихлофосом. А из будки по многу раз на дню, словно пенье начетчика, неслось бодрое заклинание:
«Ой, мати оса, да не жаль ты меня, добра молодца…»
Докмейстер даже поинтересовался:
— Командир, кто это у тебя в «скворечнике» вещает? Никак сектанты завелись?!
Командир только отмахивался и снова напоминал доктору почти в рифму: «Добудь дихлофос, потрави ос! С тараканами не можешь справиться, так хоть ос выведи».
И тут в док приехал флагманский врач. Доктор принимал его, как долгожданного родственника, и угощал сначала в своем изоляторе, потом в кают-компании, и столь обильно, что флагврач запросился до ветру. А ветер гулял в дощатой будке, сооруженной механиком по последнему слову дачной архитектуры. Док снабдил своего шефа персональным листком «Заговора…» Майор медицинской службы уже не был добрым молодцом, и походил скорее на думного боярина, чем на удалого бойца, но с выражением затараторил:
— «Ой, мати оса, да не жа…» Ой, мать, мать, твою мать!!! – с диким воплем выскочил из будки флагврач, пытаясь на бегу натянуть спущенные брюки.
— Укусила, падла! – Прокомментировал старпом.
— И видать в самую ахиллесову пяту. – Бесстрастно уточнил механик. – Нас-то они в лицо знают, а тут чужак приехал.
Доктор же ничего не сказал — бросился навстречу высокому гостю, надеясь оказать ему скорую медицинскую помощь. И оказал, перепутав второпях, спирт с кислотой для выжигания бородавок. Флагврач взвыл еще горше и кубарем скатился с деревянных трапов на стапель-палубу, и был таков, забыв даже про «представительский портфельчик». Док проводил его тоскливым взглядом и стал готовиться к ликвидации осиного гнезда. Механик пошел ему навстречу – снарядил «добра молодца» из мотористов; атлета обрядили в резиновый комбинезон из спасательного комплекта ИДА-59, вооружили кувалдой и отправили на борьбу с опасными насекомыми. Удалой молодец приподнял стульчак и со всей богатырской силушкой врезал по серо-серебристому куполу осиного гнезда. Удар был столь могуч, что деревянная будка слетела с бревен в обрыв, а вслед за ней полетела и вырвавшаяся из рук кувалда.
— Кардинальненько! – Прокомментировал поединок с осами механик. – Кувалду жалко. Если на каждое гнездо по кувалде…
И тогда доктор решил взять реванш. В тот же день он отправился в Мурманск на вещевой рынок и привез ни кем еще не виданное чудо – биотуалет. Инструкция к нему была на китайском языке, но доктор сообразил, что флакон с ядовито-зеленой пахучей жидкостью, это, конечно же, дизинфекционное средство для протирания стульчака и чаши. Все с большим интересом и с еще большим недоверием отнеслись к китайскому агрегату. Однако решили, что лучше совершить небольшую прогулку через два футбольных поля, чем усаживаться на хлипкий пластиковый ящик.
— А какие тут заговоры надо читать? – Ехидно поинтересовался механик.
— Заговор от запора и заговор от диареи. – Мрачно ответствовал доктор.
Биогальюн все-таки установили в ограждении рубки, и когда на лодку снова наведался флагврач (должно быть, за оставленным «представительским портфельчиком»), доктор с гордостью продемонстрировал новшество в области корабельной санитарии и гигиены. Флагврач после сытного обеда в кают-компании взялся испытать китайское устройство. Доктор заботливо продезинфицировал сиденье зеленой жидкостью, и первопроходец сел на него. Сидел он недолго, не больше 30 секунд, так как именно за это время ядовитая жидкость, предназначенная для химической переработки фекалий, проявила свои жгучие свойства. Испытатель подскочил и выскочил, демонстрируя случайным зрителям малиновый отпечаток во всю ширь своей «ахиллесовой пяты», отчего майорская корма разительно напоминала зад павиана.
Доктор попытался облегчить муки страдальца, обработав спиртом химический ожог. Флагврач взвыл, как корабельная сирена и забился в угол изолятора.
Док получил очередной «незачет», а флагманский эскулап убыл в Полярный, так и не подписав представление на капитана. Однако портфель с лодочными «сувенирами» прихватить не забыл. Бумагу он подписал спустя месяц, после того, как ягодицы стали светлее, чем у павиана. И на обмывании четвертой звездочки майор красочно описывал в кругу коллег, каким мукам подвергал его в доке наш док.
Но история на этом не закончилась. Брошюра с русскими народными заговорами попала в руки старпома, и он сам стал сочинять заговоры на злобу дня. Например, «Заговор от внезапной проверки» или «Заговор от пьянства»
«Услышь, меня небо! В синем море стоит остров, а на нем избушка, а в избушке кадушка, а в кадушке вино-красно… Солнце, отврати раба Георгия от вина, месяц, отверни раба Георгия от вина, звёзды, уймите раба Георгия от вина того…» Но в финале «Заговор от вина» почему-то превращался в тост: «Да отвратит судьба свой лик суровый от всех идущих в море кораблей. Да отвратит!»
Механику старпом собственноручно написал «Заговор от порчи дизелей и потери хода в океане».
Начальнику радиотехнической службы было вменено выучить «Заговор от «Орионов», «Нептунов» и прочих противолодочных самолетов супостата». Штурману — «Заговор от потери места».
«Зорюшка-зарница, ты красная девица. Есть в море-окияне камень на дне морском Лымарь. Зарница, укрой ты нашу ладью от злого согляда и спрячь нас на дне окияна. Пусть слова мои будут крепки. На веки вечные».
Все учили заговоры. И вот что удивительно – помогли они! За всю девяти месячную «автономку» ни разу не потеряли ни места, ни хода, ни связи да и от «Орионов» укрывались, как заговоренные.
«Через комингс переступаю, гадюкою выползаю, всем врагам рот затыкаю. Не иду я, а еду черным волом, чтобы у всех врагов язык стал колом. Аминь!»
Подводной лодки было присвоено звание «отличный корабль». Спасибо доку и доктору!
Черкашин Николай Андреевич ©
