Торпедная байка

Немецкая пословица: два хороших конца бывает только у колбасы.

Жизнь на флоте, как и в родной стране, движется волнами, то есть кампаниями. Пришло указание из Центра и поднялась волна выше сель-гор-облсовета. К исполнению – всем, всем и всем! И не важно, что через неделю-другую административный энтузиаст опадет, как опадает любая, даже океанская волна. Но когда гребень вздымается к самому пику…! Тогда волна приобретает порой убийственную силу…

     В один полярный день на Эскадру поступило приказание из Москвы: немедленно, в кратчайшие сроки (немыслимо кратчайшие!) на всех подводных лодок опечатать торпедные аппараты, все задние крышки, обе горловины, привод открывания передней крышки и ещё что-то — всего шесть печатей на каждый аппарат, а аппаратов ровно десять, значит всего надо сделать шестьдесят слепков! А это как минимум полтора килограмма пластилина, который не входит в перечень снабжения подводных лодок разными вещами и материалами.

Командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант Симаков крепко призадумался. Завтра нагрянет московская комиссия, которая будет проверять именно печати и именно у минеров-торпедистов. Он уже успел обежать все магазины канцтоваров, культоваров и детских товаров, но ни в одном из них по злому снабженческому року пластилина не обнаружилось. Воистину, не было в нашей стране такого товара, который не смог бы стать дефицитом!

Тогда он стал соскребать старый засохший пластилин с дверей кают на плавбазе, где жили подводники. Естественно, не хватило даже на один аппарат.

Старпом, который лично курировал компанию опечатывания, терзал минера:

 — Пиши объяснительную! Полдня прошло, а у тебя еще ни одной печати!

Симаков сел и написал: «необходимо обеспечить БЧ-3 мастикой или пластилином, т.к. собственными руками наскрести не могу, да и не с чего соскребать».

Старпом доходчиво объяснил чем, как и с чего надо соскребать пластилин. Симаков бросился выполнять указание. Сбегал домой, забрал у дочери пластилиновых зайчиков, которые она лепила в детском саду. Дитё в слезы… Жена отобрала зайчиков и вернула их в исходное.

Да и зайчиков-то этих хватило бы только на один торпедный аппарат. А их еще девять. Где брать?

Что если сургучом опечатывать? Попросить на почте сургуч. Его можно на зажигалке разогреть и припечатать бронзовой печаткой. Но нельзя с зажигалками входить в торпедный отске… Может, паяльником попробовать?

В напряженных раздумьях Симаков забрел в ДОФ – дом офицеров флота – выпить в тамошнем буфете чашечку кофе. Может, осенит?

И осенило!

В фойе ДОФа размещалась выставка школьного творчества. Среди теремков, выпиленных лобзиком, белых медведей, вышитых болгарским крестом, портретов любимых учителей, выжженных на фанерках, стоял увесистый бюст Ленина, вылепленного более-менее похоже из серого пластилина. Пластилина! Так вот куда ушли все магазинные запасы этого бесценного материала!

Оглянувшись по сторонам, и, убедившись, что никто в его сторону не смотрит (да и не было в вестибюле никого, кроме буфетчицы за стойкой бара), старший лейтенант Симаков совершил первый в истории криминалистики акт вождекрадства. Сначала он взял бюст в руки, чтобы  получше рассмотреть черты знакомого с детства лица. Налюбовавшись вдосталь, он нечаянно сунул бюст (весом в полтора кило дефицитного пластилина!) за пазуху кителя. И бодрым шагом направился к выходу.

     Бюст за пазухой выдавался вперед, как настоящий женский бюст. Тогда Симаков продвинул его ниже, и у него образовался животик, известный на флоте, как «комок нервов».

   В дверях ДОФа старший лейтенант чуть не столкнулся с контр-адмиралом Черниковым, командиром эскадры, но вовремя принял в сторону, и, как положено, вытянулся. При этом Ленин выпал из-под кителя прямо к ногам лейтенанта. Абсолютно бесшумно. Возможно, командир эскадры и не заметил бы этого факта, но его сопровождал начальник политотдела капитан 1 ранга Сергачев, который сразу же все и заметил, и тут же поднял бюст из серого пластилина.

— Что это? – Удивленно вопросил он.

— Владимир Ильич Ленин. – Четко доложил старший лейтенант. — Несу в казарму, мы там ленинскую комнату к зачету готовим.

— Хорошее дело! Молодец. – Одобрил начпо. – Приду, посмотрю.

И снова командир БЧ-3 оказался витязем на распутье: как так ухитриться, чтобы и Вождя  сохранить, и печати поставить?

И ведь придумал же! Не зря минерам в дипломы вписывают гордое слово «инженер». И не важно по чему именно инженер. Главное – розмысл! Симаков нагретой чайной ложкой выскребал из темени Вождя пластилин, а пустоты  забивал кусочками мыла! И все получилось, как надо: и волки сыты, и овцы целы.

Немцы говорят: два хороших конца бывают только у колбасы. Неправда.

Симаков успел и торпедные аппараты опечатать – с одной стороны (со всех сторон) и с другой стороны колбасы, украсить ленинскую комнату родного экипажа бюстом вождя рабочих, крестьян и матросов.

Пришел начпо и сказал:

— Этот передовой опыт надо распространить по  всем экипажам!

А Симаков подумал: «По всем не получится. Ильичей не хватит».

Старпом же после удачной проверки снял со старшего лейтенанта Симакова одно из ранее наложенных взысканий.

P.S. Вниманию правоохранительных органов: после проверки комиссией торпедных аппаратов, бюст Ильича был возвращен в экспозицию детского творчества.